Я опять прерываю на минуту речь, но на этот раз не по собственному движению, а потому, что тайные советники, возгордившись похвалой, обходят присутствующих и всем по очереди подставляют свои скользкие щеки для наложения поцелуя. Наконец
движение прекращается, и я продолжаю...
Вот мировое пространство. В нем мириады пылинок-солнц. Вокруг каждого солнца свои миры. Их больше, чем песчинок в пустыне. Века, как миги. То на той, то на другой песчинке жизнь вспыхнет, подержится миг-вечность и бесследно замрет. На одной крохотной такой песчинке движение. Что это там? Какая-то кипит борьба. Из-за чего? Вечность-миг, — и
движение прекратилось, и планета-песчинка замерзла. Не все ли равно, за что шла борьба!
Неточные совпадения
Окна закрылись наглухо посредством жалюзи;
движение приутихло, то есть беготня собственно, но езда не
прекращалась.
В соотношениях народов должно
прекратиться всякое
движение и начаться неподвижность.
Во время
движения партии езда по этим улицам
прекращалась… Миновали Таганку. Перевалили заставу… А там, за заставой, на Владимирке, тысячи народа съехались с возами, ждут, — это и москвичи, и крестьяне ближайших деревень, и скупщики с пустыми мешками с окраин Москвы и с базаров.
Во всяком случае, на почве марксизма, правда критического, а не ортодоксального, стало возможным умственное и духовное
движение, которое почти
прекратилось в староверческой народнической интеллигенции.
Невозможно, чтоб улица вечно оставалась под спудом; невозможно, так как, в противном случае, и в обществе и в стране
прекратилось бы всякое жизненное
движение.
Движение по старой почтовой дороге почти
прекратилось, и по ней уже ездили только местные помещики и мужики, да весной и осенью проходили толпами рабочие.
И в самом деле, если мы под жизнью разумеем жизнь, а не подобие ее, если истинная жизнь есть основа всего, то не может основа зависеть от того, что она производит: — не может причина происходить из следствия, — не может течение истинной жизни нарушаться изменением проявления ее. Не может
прекращаться начатое и неконченное
движение жизни человека в этом мире от того, что у него сделается нарыв, или залетит бактерия, или в него выстрелят из пистолета.
Подождав минуты две, палач, мрачно хмурясь, положил руки на плечи трупу и сильным
движением потянул его. Все
движения трупа
прекратились, кроме медленного покачивания висевшей в мешке куклы с неестественно выпяченной вперед головой и вытянутыми в арестантских чулках ногами.